Глаза Уита походили на горящие уголья.
– Еще бы, Делия! Не зная правды, ты можешь не чувствовать себя соучастницей. Но предположим, что это я повинен во всех бедах Ноубла. Как бы тебе это понравилось? А впрочем, не беспокойся. Что бы я приобрел, погубив его?
– Очевидно, чувство глубокого удовлетворения. Но я знаю только одно: Ноубл храбро сражался на войне. А где ты был в это время, Уит?
Он посмотрел на нее сквозь прищуренные веки.
– Я был дома и удовлетворял тебя, дорогая моя.
– Дурак! – прошипела Делия, чувствуя, что находится на грани истерики. – Я хочу домой!
Уит стиснул ее пальцы:
– Держи себя в руках, Делия. Когда мы уйдем отсюда, можешь говорить и делать, что тебе угодно, но здесь веди себя достойно.
– Я ненавижу тебя!
Его взгляд стал жестким.
– Ну и что из этого? Ты моя жена и останешься ею, пока один из нас не умрет. – Он подтолкнул ее вперед. – Пожалуй, нам стоит засвидетельствовать почтение Ноублу. Тебе не кажется, что пора возобновить старое знакомство?
* * *
Ноубл увидел, что Уит и Делия направляются к ним, и нахмурился. Ему вовсе не хотелось светски беседовать с этой парой.
– Давай выйдем на улицу, Рейчел, – предложил он.
Рейчел знала, что этого делать не следует. Но Ноубл был для нее запретным плодом, а запретный плод, как известно, самый желанный. Она молча взяла его за руку, и люди расступились, пропуская их.
Никто из них не заметил гнева на лице Уита и смущения Делии. Она думала, что ее сестра ненавидит Ноубла, но сегодняшнее поведение Рейчел отнюдь этого не подтверждало.
– Знаешь, Делия, – заметила миссис Мак-Ви, наблюдая за Рейчел и Ноублом, – я не удивлюсь, если скоро состоится свадьба.
– Вы имеете в виду мою сестру и Ноубла? – недоверчиво осведомилась Делия.
Жена лавочника кивнула:
– По-моему, они просто созданы друг для друга. А если «Сломанная шпора» и Каса дель Соль объединятся, это пойдет всем только на пользу.
– Я не знал, что вы такого высокого мнения о Ноубле Винсенте, – заметил Уит, сдвинув брови. – С каких это пор?
– Я жестоко ошибалась в Ноубле и хочу, чтобы весь мир услышал об этом! – Миссис Мак-Ви приложила к глазам носовой платок. – Вы знаете, что Ноубл заботился о моем умирающем сыне?
Уит улыбнулся, но взгляд его оставался жестким.
– Подумать только, – спокойно произнес он. – Ноубл Винсенте – настоящий герой!
* * *
В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения, небо было усеяно звездами, напоминающими тысячи бриллиантов на черном бархатном фоне. На пустынных улицах попадались и другие молодые пары, но Ноубл и Рейчел не обращали на них внимания. Идя по дощатому настилу, они словно зачарованные смотрели на луну.
– Мне не следовало выходить с тобой, – заговорила Рейчел. – Теперь пойдут разговоры…
– Тем не менее ты вышла. Не думаю, чтобы тебя заботили сплетни.
Рейчел посмотрела на него.
– Ты заблуждаешься, – чопорно заявила она. – Меня заботит то, что люди думают о моем поведении.
Ноубл окинул ее взглядом.
– Стоило прийти сюда, чтобы увидеть тебя в этом платье. – Он коснулся ее бархатного рукава. – Ты такая красивая…
– Если это комплимент, я его принимаю.
Ноубл улыбнулся:
– В брюках ты мне тоже нравишься. Но мне не нравится, когда другие мужчины видят тебя в них.
– Почему? Ни их, ни тебя не касается, что я ношу.
Его пальцы скользнули вниз по рукаву ее платья.
– Ты права. Меня это не касается – пока что.
Подняв взгляд, Рейчел не знала, что ему сказать. От близости Ноубла у нее кружилась голова.
– Кажется, твои раны зажили?
– Похоже на то.
– Я должна вернуться в зал.
Он взял ее за руку:
– Ты в самом деле этого хочешь, Рейчел? А мне казалось, ты хочешь любви…
Она уставилась на него:
– Любви? Надеюсь, ты не предполагаешь, что мы можем испытывать любовь друг к другу?
– А почему бы и нет?
Рейчел шагнула назад:
– Ты меня смущаешь.
– Нет, Рейчел, ты смущаешь себя сама. Встретимся ночью у реки? – Ноубл протянул руку к ее обнаженному плечу. – Я хочу побыть с тобой наедине. Мы могли бы поговорить без помех.
– Нет! – слишком быстро ответила Рейчел, потому что больше всего на свете ей хотелось остаться с ним наедине. – Я уже однажды встречалась с тобой на реке и боюсь, что мое поведение в тот день создало у тебя неверное представление обо мне.
Ноубл прижал ее руку к своей груди:
– Чувствуешь, как бьется мое сердце, когда я рядом с тобой?
Она отдернула руку:
– Не говори так со мной! Я не желаю этого слышать!
Ей не хотелось, чтобы Ноубл заметил, какой радостью наполнилось ее сердце. Он снова протянул руку, и Рейчел отпрянула.
– Не надо, Ноубл.
– Ты чувствуешь то же, что и я, Рейчел. Ты знаешь, что, когда мы вместе, происходит нечто волшебное.
Внезапно Рейчел подумала о Делии, и гнев помог ей обрести самообладание.
– То же самое происходило, когда ты был с моей сестрой?
Она тут же пожалела о своих словах, но было поздно. Несколько секунд Ноубл молчал.
– Приходи ночью к реке, и мы поговорим об этом.
– Ну, нет! Когда мы с тобой у реки, происходят ужасные вещи. Кроме того, что ты можешь сообщить мне там, чего не мог бы сказать здесь?
Внезапно Ноубл увлек ее в тень, и, прежде чем Рейчел успела опомниться, его теплые губы прижались к ее губам. Ей показалось, будто она тонет; удары сердца гулко отзывались у нее в ушах.
Наконец Ноубл поднял голову.
– Приходи к реке, – хрипло прошептал он. – Я буду ждать тебя.
Рейчел судорожно глотнула.
– Никогда, – шепотом отозвалась она, хотя ей безумно хотелось ответить «да».
Ноубл снова привлек ее к себе, его губы скользнули по щеке Рейчел к ее рту. Она прижалась к нему, дрожа всем телом и зная, что не могла бы отстраниться, даже если бы хотела этого.
Он посмотрел на нее:
– Я хочу целовать тебя бесконечно.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Рейчел, боясь, что, если Ноубл поцелует ее снова, она сделает все, о чем он попросит.
С печальной улыбкой Ноубл отпустил ее, и они в молчании вернулись к ратуше.
Рейчел наблюдала, как он садится на лошадь, слышала, как скрипит под ним седло. Ноубл поехал по пустынной улице, и вскоре его поглотил вечерний сумрак, а стук копыт постепенно умолк.
Ощущая мучительное одиночество, Рейчел до боли стиснула кулаки. Ей страшно хотелось пойти к реке, но она понимала, что не должна этого делать. Она чувствовала, что Ноубл каким-то странным образом испытывает ее, и не понимала, почему.